Глава IV. О ПОДРАЗДЕЛЕНИИ ЛАПЛАНДИИ

Обычно Лапландию делят следующим образом: Саксон Грамматик, у которого, по-видимому, впервые встречается упоминание о ней, делит ее на две части, говоря попросту об "обоих Лаппиях (Lappia)". Таким же образом он говорит о ней и в других местах. Его примеру следует Иоанн Магнус в своем описании Севера: "Затем, южнее, смыкаются обе Лаппии... "

Но каковы эти "обе Лаппии"? Оба автора не дают этому никаких пояснений. Я подозреваю, однако, что в данном случае они подразумевали лишь восточную и западную ее части. Так именно делит ее Дамиан Гоен, по-видимому, черпавший материал у Иоанна Магнуса: "Лаппия разделяется Ботническим морем (заливом) на восточную и западную". Из этих слов ясна не только правильность моего предположения, но и понятна та естественная грань, которую подразумевали при таком делении, а именно Ботнический залив.

Кроме такого подразделения Лапландии в ходу еще и другое, основывающееся на природе тех областей, по которым кочуют ее жители. Различают часть страны, примыкающую к Океану, и другую, расположенную в глубине материка. Первую называют Sioefindmarken (Sioe -море, приморский Финдмаркен, т.е. земля финнов), вторую Fiaeldfindmaken (Fiaeld - плоскогорье, земля; плоскогорный, материковый Финдмаркен, т.е. земля финнов, Лапландия).

Точно в таком смысле различает эти части Петр Кла-уд: "Все побережье к северу до Финдмаркена и на восток населяют сиефинны (Sioefinni), т.е. поморские финны, а гористую и равнинную часть страны - лаппфинны (Lappfinni), которую называют также Лаппмаркией (Lappmarkia) или Вильдфиндляндией (Widfinnlandia), т.е. дикой Финляндией.

Клауд, как видно, делает различие между Лаппмаркией и Финдмаркией, одну считая страной прибрежной, обращенной к морю, другую - гористой, лесистой, дикой, материковой. Следует заметить, что эту часть страны он называет Вильдфинляндией и Лаппмаркией. Можно предположить, что жители этой последней живут охотой на диких зверей (wild), в то время как первой, - очевидно, рыбной ловлей.

И действительно, тотчас вслед за вышеприведенной цитатой у него следуют слова: "Там живет много тысяч людей, питающихся мясом диких зверей". Поэтому многие относят это его описание к лопарям в собственном смысле слова, которые употребляют в пищу диких животных, и в особенности прирученных ими оленей.

Так, Самуил Реен пишет: "За исключением этих лапландцев или скрикфиннов (так называет он тех, кого Петр Клауд считает сиефиннами), все остальные, настоящие лапландцы, питаются главным образом олениной". По видимому, в основе названия вильдфинны (wild - дикий) именно и лежит указание на это обстоятельство. Хотя, с другой стороны, оно может указывать и на то, что эта часть Лапландии покрыта девственными лесами.

Олаф Магнус, например, неоднократно называет "лесными людьми". Одна из глав его книги так и называется "О дикости лесных людей", и говорится в ней о лапландцах, а в следующей главе еще яснее: "Лесные лапландцы одеваются в шкуры диких зверей".

Барон Герберштейн называет лесных жителей "дикими лопарями", в противоположность финлаппам (Finlappos), о которых говорит как о поморах, и которые соответствуют, таким образом, съефиннам, т.е. поморским финнам других авторов. Его слова таковы: "Он говорил, что дошел до народов Финлаппии, которые, живя в низменных лачугах вдоль берега моря, ведут почти звериный образ жизни, однако более кротки, чем дикие лопари".

Следовательно, дикие лопари живут не у моря, а в глубине материка и названы так, по его мнению, за дикость нравов. Далее о них же он говорит: "Привыкнув немного к виду чужеземцев, приходящих торговать с ними, они смягчили свою врожденную дикость и начали проявлять признаки человечности". А также: "Затем он сказал, что поплыл на корабле к месту Дронт, находящемуся в 200 милях к северу от устья Двины, в области диких лопарей (Diki Lopporum)". Здесь слово Diki Lopporum взято из языка московитов, которые и ныне так называют диких лопарей.

Но кроме того, встречается еще и третье подразделение Лапландии в зависимости от того, во власти какого государства находится та или иная ее часть. Об этом делении Андрей Бурей пишет следующее: "Большая часть Лапландии, а именно южная и материковая, вся принадлежит королевству Шведскому. К Норвегии относится только прибрежная полоса, идущая вдоль океана, называемая Финмаркен и жители которой съефинны, т.е. поморские финны, занимаются рыболовством.

Владычеству русских подчиняется остальная часть области, простирающейся на восток от замка Варде (Warhuus) до устья (входа) Белого моря. По-шведски эта область называется Треннёс (Trennes), по-лопарски - Пихиниени (Pihinienni), по-русски же - Тарханна Волочь (Tarchana Voloch)".

Впрочем, о том, чьей власти подчиняются лопари, мы скажем в другом месте в связи с описанием их общественного устройства, точно так же как и о тех частях Лапландии, которые принадлежат Норвегии (Дании) и России.

Здесь же остановимся несколько подробнее на подразделениях шведской ее части, т.е. именно той, которую Бурей называет южной и материковой, а Петр Клауд - Лаппмаркеном.

Шведскую Лапландию принято делить на шесть земель (Marker): Аонгерманландскую (Aongermanlands), Умеоскую, Питеоскую, Лулеоскую, Торнеоскую и Кемьскую (Kiemclapmark).

Каждая из вышеперечисленных провинций получила название от реки соответствующего имени, протекающей по ее территории. На это указывает Вексионий: "Лопари, подвластные шведскому королю, распределяются по пяти провинциям, получившим свои названия от протекающих по ним рек".

Порядок местоположения этих провинций таков, что ближайшей к шведским областям и Иемтии (Iemptiu) оказывается Аонгерманландская Лаппмаркия, затем идет примыкающая к ней Умеоская, за ней Питеоская и далее Лулеоская Лаппмаркии. Эти четыре провинции заключены между западным берегом Ботнического залива и горной цепью, отделяющей Швецию от Норвегии.

Далее следует Торнеоская Лаппмаркия, простирающаяся к северу от самого верхнего угла Ботнического залива на громадные расстояния по направлению к Ледовитому океану. Непосредственно к ней примыкает Кемь-ская Лапландия (Kiемсlapmark), обращенная на северо-восток и идущая до границ той части Лапландии, которая принадлежит русским, на западе граничит с восточной Ботнией, на юге с Каяне (Cajania) и Карелией.

Вышеупомянутые области, или префектуры, на которые распадается находящаяся под шведским владычеством Лапландия, в свою очередь, делятся на более мелкие единицы, называемые по-шведски byar. Эти лапландские "биар" представляют собой нечто вроде уездов, подобно тому административно-территориальному делению, которое известно было и грекам, и римлянам, и даже в Древнем Египте.

Таких уездов обыкновенно довольно много входит в состав каждой из провинций. В пределах такого уезда население группируется по большим родам, соединяющим несколько отдельных семей, которые называются по-шведски roekar и соответствуют тому, что римляне называли "facis" (facis - клан. - Прим. ред.).

Каждая такая семья имеет в пределах уезда отведенный ей вполне определенный земельный участок, на котором живет и пасет свои стада. Чтобы не ввести кого-нибудь в заблуждение, следует заметить, что этот участок ничего общего не имеет с обыкновенным крестьянским наделом, а представляет собой громадное свободное пространство, включающее в себя реки, леса, озера и т. п. (кочевые. - Прим. ред.), находящиеся в пользовании данной семьи.

Количество таких участков в границах уезда почти совпадает с числом крупных семей, ведущих самостоятельное хозяйство, а не служащих по бедности другим, более богатым семьям. В одних уездах таких участков (foci - кланы) около пятидесяти. В других их то больше, то меньше, в зависимости от величины уезда и густоты населения.

Эти родовые участки, или reokar, как называют их шведы, в свою очередь, имеют свои собственные названия, приводить которые ввиду множества их я не считаю нужным.

Таково третье подразделение Лапландии, не в наши дни заведенное (за исключением участков, отведенных при Карле IX некоторым семьям), а идущее с давних времен, по-видимому, еще с той поры, когда лопари были вполне независимым народом.

Сами названия, в которых нет ничего современного или возбуждающего подозрение своей новизной, ясно показывают, что они были исстари таковы и теснейшим образом связаны с языком и древними природными свойствами этого народа.